Тексты для написания отзыва

 Приглашаем к участию в олимпиаде школьников Союзного государства «Россия и Беларусь: историческая и духовная общность» всех, кто любит и знает русский язык и литературу, кому небезразлично будущее Союзного государства Беларуси и России. Олимпиада белорусских и российских школьников «Россия и Беларусь: историческая и духовная общность» впервые была проведена в.Гомеле в 2004 году. Это был первый совместный проект, реализованный министерствами образования Беларуси и России в рамках Союзного государства.

В 2015 году лучших юных филологов Союзного государства будет принимать г.Гомель с 25 по 31 октября.

В соответствии с Положением, олимпиада будет проходить в два этапа: отборочный и заключительный.
 Отборочный этап олимпиады будет проводиться с 1 по 30 сентября во всех областях Республики Беларусь, г. Минске, лицее БГУ и субъектах Российской Федерации, определенных Министерством образования и науки Российской Федерации.
 Жюри выбирает 6 лучших отзывов, авторы которых станут участниками заключительного этапа олимпиады.
  Дерзни и стань лучшим! Тексты для написания отзыва здесь:

http://postkomsg.com/files/olymp.pdf

А. Твардовский

 «Признание»

Я не пишу давно ни строчки
Про малый срок весны любой;
Про тот листок из зимней почки,
Что вдруг живет, полуслепой;

Про дым и пух цветенья краткий,
Про тот всегда нежданный день,
Когда отметишь без оглядки,
Что отошла уже сирень;

Не говорю в стихах ни слова
Про беглый век земных красот,
Про запах сена молодого,
Что дождик мимо пронесет,

Пройдясь по скошенному лугу;
Про пенье петушков-цыплят,
Про уравлей, что скоро к югу
Над нашим летом пролетят;

Про цвет рябиновый заката,
Про то, что мир мне все больней,
Прекрасный и невиноватый
В утрате собственной моей;

Что доля мне теперь иная,
Иной, чем в юности, удел,-
Не говорю, не сочиняю.
Должно быть - что ж?- помолодел!

Недаром чьими-то устами
Уж было сказано давно
О том, что молодость с годами
Приходит. То-то и оно

1951

 А.Твардовский

«Час  рассветный подъёма»

Час рассветный подъема,

Час мой ранний люблю.

Ни в дороге, ни дома

Никогда не просплю.

Для меня в этом часе

Суток лучшая часть:

Непочатый в запасе

День, а жизнь началась.

Все под силу задачи,

Всех яснее одна.

Я хитер, я богаче

Тех, что спят допоздна.

Но грустнее начало

Дня уже самого.

Мне все кажется: мало

Остается его.

Он поспешно убудет,

Вот и на бок пора.

Это молодость любит

Подлинней вечера.

А потом, хоть из пушки

Громыхай под окном,

Со слюной на подушке

Спать готова и днем.

Что, мол, счастье дневное -

Не уйдет, подождет.

Наше дело иное,

Наш скупее расчет.

И другой распорядок

Тех же суток у нас.

Так он дорог, так сладок,

Ранней бодрости час.

1955 

К. Симонов

 «Фотография»

Е. Л.

Я твоих фотографий в дорогу не брал: 

Все равно и без них - если вспомним - приедем.

На четвертые сутки, давно переехав Урал,

Я в тоске не показывал их любопытным соседям.

Никогда не забуду после боя палатку в тылу,

Между сумками, саблями и термосами,

В груде ржавых трофеев, на пыльном полу,

Фотографии женщин с чужими косыми глазами.

Они молча стояли у картонных домов для любви,

У цветных абажуров с черным чертиком, с шелковой рыбкой:

И на всех фотографиях, даже на тех, что в крови,

Снизу вверх улыбались запоздалой бумажной улыбкой.

Взяв из груды одну, равнодушно сказать: "Недурна",

Уронить, чтоб опять из-под ног, улыбаясь, глядела.

Нет, не черствое сердце, а просто война:

До чужих сувениров нам не было дела.

Я не брал фотографий. В дороге на что они мне?

И опять не возьму их. А ты, не ревнуя,

На минуту попробуй увидеть, хотя бы во сне,

Пыльный пол под ногами, чужую палатку штабную.

1939

О.Берггольц

«Ленинградская поэма»

(Отрывок)

Вот так, исполнены любви,

из-за кольца, из тьмы разлуки

друзья твердили нам: "Живи!",

друзья протягивали руки.

Оледеневшие, в огне,

в крови, пронизанные светом,

они вручили вам и мне

единой жизни эстафету.

Безмерно счастие мое.

Спокойно говорю в ответ им:

- Друзья, мы приняли ее,

мы держим вашу эстафету.

Мы с ней прошли сквозь дни зимы.

В давящей мгле ее терзаний

всей силой сердца жили мы,

всем светом творческих дерзаний.

Да, мы не скроем: в эти дни

мы ели землю, клей, ремни;

но, съев похлебку из ремней,

вставал к станку упрямый мастер,

чтобы точить орудий части,

необходимые войне.

Но он точил, пока рука

могла производить движенья.

И если падал - у станка,

как падает солдат в сраженье.

И люди слушали стихи,

как никогда,- с глубокой верой,

в квартирах черных, как пещеры,

у репродукторов глухих.

И обмерзающей рукой,

перед коптилкой, в стуже адской,

гравировал гравер седой

особый орден - ленинградский.

Колючей проволокой он,

как будто бы венцом терновым,

кругом - по краю - обведен,

блокады символом суровым.

В кольце, плечом к плечу, втроем -

ребенок, женщина, мужчина,

под бомбами, как под дождем,

стоят, глаза к зениту вскинув.

И надпись сердцу дорога,-

она гласит не о награде,

она спокойна и строга:

"Я жил зимою в Ленинграде".